(Печатается по Еп. Никон (Рклицкий) Жизнеописание блаж. Антония... т. 3, Нью-Йорк 1957 г. стр.8-11).

В 1917 г исполнился срок 120 лет, которые Господь определил перед потопом (Быт. 6, 3), и царство Российское рухнуло. Пострадали неповинные вместе с виновными, как во времена Давида за его личный грех погибло 70 000 израильтян. Тогда люди умерли за грех царя, а теперь царь за грехи предков и современного ему народа, предавшегося в руки врагов Христовых - иудеев и русских безбожников. Безбожниками называем не только совсем неверующих, но и полуверов, которые по неразумию, а то и по злобе и по зависти боролись против Христа и Церкви. Здесь должно оговориться, правосудие Божие не изменяет себе, когда даже праведный человек нагрешит. Так и наш праведный Государь запечатлел своей кончиной свою благочестивую жизнь, как мученик долга, очистив своим страданием те немногие грехи, которыми он, как человек, был грешен. Его праведная кровь падет на врагов Христовых, как вся кровь праведная, пролитая на земле от крови Авеля праведного до крови мучеников современной безбожной революции”. (Статья "Когда все это кончится” - "Царский вестник” № 5, 1928).

"Большими шагами каждое царствование после мученической кончины Императора Александра-2, приближалось к святой церкви и народу русскому; приблизился к ним незабвенный Государь Александр-3, постепенно освобождавшийся от напускной холодности и искусственной величавости своего полу-немецкого воспитания, а его сын и Наследник Николай-2 со своей державной Супругой уже открыто перешел в чисто русский лагерь жизни. Их ошибка заключалась только в том, что они решили принять к себе в руководители русских простолюдинов, не приняв во внимание того, что самый лучший простолюдин хорош до тех пор, пока он простолюдин, а когда сделается барином и даже сверх-барином, то почти всегда сразу же воспримет отрицательные черты богача и аристократа, впадая в грубые пороки невоздержания и еще худшие.

Так и загубили себя высокодобродетельные супруги Государь Николай-2 и Государыня Александра Федоровна, доверившись развращенному и непросвещенному мужику”.

"Мое знакомство с Государем Императором началось с того, что он вопреки придворному этикету пожелал сам повидать меня и поговорить по душе. Тут сказалась моя неопытность в обращении с Высочайшими Особами, которая впрочем, на сей раз послужила во благо. Я прямо "выбухал” некоторые свои соображения во всеподданической беседе нашей и осмелился заговорить о желательности более близких отношений Государя прежде всего с армией, а потом и с духовенством. Сверх ожидания мой высокий собеседник не остановил меня даже намеком, как будто в моем предложении не было ничего странного.

Однако временщики того времени, Распутин и косноязычный Митя, пронюхали, что из этого может выйти для них что-либо невыгодное и насторожились. Впрочем, была для них видимо неприятна моя непосредственная близость в данном случае и нескрываемая готовность выступить в положении обличителя, - не самих Высрчайших Особ, конечно, но этих временщиков. Более откровенный из них косноязычный Митя (простой мужик, лет под сорок), вступил в нравственное единоборство с Распутиным, но, как менее лукавый, скоро потерял все симпатии при Высочайшем Дворе. Он успел заметить мое крайне отрицательное отношение к Распутину, который у меня дважды пил чай и сразу обнаружил себя как обманщик и интриган. Митя говорил мне со свойственной ему бесцеремонностью: "вот это ты хорошо делаешь, что не стесняешься с Распутиным. Бей его в голову, это бессовестный мошенник и колдун”. В колдовство я и тогда не верил, равно как и в магнетизм, коим наши полуинтеллигенты объясняли влияние Распутина на Высочайший Двор. Я же со своей стороны видел, что влияние Распутинское послужит началом конца интереса ко мне Высочайших Особ, но не поступился таким откровением в сторону изменения своих отношений, впрочем, только что начавшихся.

Несомненно, что веру в магнетизм и его представителей, вроде того же Распутина, разделяли и Государь Император и Государыня, хотя эта Высочайшая Чета, воспитавшаяся, правда, на ложном мистицизме, и потому склонная к суевериям всякого рода, впала в подобные заблуждения по избытку в ней смирения и христианского терпения.

Окруженная со всех сторон лестью и сплетнями, Высочайшая Семья решила, что любовь к правде и честности осталась только в простом народе, и поэтому обратилась к "народному разуму”, о чем Высочайшие Особы открыто и заявляли.

Впрочем, упущено было из виду едва ли не самое важное в подобном выборе.

Я сам вырос в деревне среди помещиков средней руки и в близости к народной среде, и разделяю все почетные отзывы о народном разуме и народной честности и благочестии, но утверждаюсь на том убеждении, что мужик достоин всякого уважения. пока он остается мужиком, а, войдя в среду господ, он неизменно портится, изолжется и сопьется с кругу”. ("Мои воспоминания”, Ц. В. № 450).

(скачать статью)